Мастер всю жизнь делал резцы для ваятелей. И вот весь его опыт, чутьё на нужный сплав и угол заточки режущей кромки воплотились в истинном произведении искусства, способном создавать в твёрдой руке бессмертные творения. Прежде чем уложить резец в сафьяновую коробку выложенную замшей внутри, мастер любовно отложил его в сторону.
- Есть вещи, которые ты должен знать, - сказал он резцу, - прежде чем я отправлю тебя в мир. Всегда помни о них и никогда не забывай, и тогда ты станешь лучшим резцом, которым только можешь быть.
Ты сможешь сделать много великих вещей, но лишь в том случае, если позволишь держать себя в твёрдой руке Мастера.
Ты будешь переживать болезненное истачивание временем, но это необходимо, чтобы стать лучшим резцом.
Ты сможешь исправлять ошибки, которые совершаешь.
Твоя наиболее важная часть будет всегда открыта только тебе.
На каком бы материале ты не работал, ты всегда должен оставить свой след: ты должен продолжать вырезать прекрасное.
Резец понял и пообещал помнить об этом призвании в своём сердце.

Их было двое - Он и Она. Они где-то отыскали друг друга и жили одной жизнью, где-то смешной, где-то соленой, в общем, самой обыкновенной жизнью 2-х наиболее обыкновенных счастливых.
Они были счастливыми, так как были Вдвоем, а это во много раз лучше, чем быть по одному.
Он носил Ее на руках, зажигал на небе звезды ночами, строил дом, чтоб Ей было, где жить. И все говорили: "Еще бы, как его не ценить, ведь он идеал! С подобным просто быть счастливой!" А они слушали всех и улыбались и не говорили никому, что идеалом Его сделала Она: Он не мог быть иным, ведь был близко с Ней. Это было их маленькой тайной.
Она ожидала Его, встречала и провожала, согревала их дом, чтоб Ему там было тепло и уютно. И все говорили: "Еще бы! Как ее не носить на руках, ведь она создана для семьи. Немудрено, что он такой счастливый!" А они лишь смеялись и не говорили никому, что Она создана для семьи лишь с Ним и лишь ему может оказаться комфортно в Ее доме. Это был их небольшой секрет.
Он шел, спотыкался, падал, разочаровывался и уставал. И все говорили: "Для чего Он Ей, такой измученный и побитый, ведь кругом столько сильных и уверенных". Однако никто не знал, что сильнее Его нет никого на свете, ведь они были За компанию, а значит, и сильнее всех. Это было Ее тайной.
И Она перевязывала Ему раны, не спала ночами, грустила и плакала. И все говорили: "Что он в ней отыскал, ведь у нее морщинки и синяки под глазами. Ведь что ему желательно выбрать молодую и красивую?" Однако никто не знал, что Она была самой красивой в мире. Разве может кто-то сравниться по красоте с той, которую ценят? Однако это было Его тайной.
Они все жили, любили и были счастливыми. И все недоумевали: "Как возможно не надоесть друг другу за подобный срок? Неужели не хочется чего-то нового?" А они так ничего и не сказали. Легко, их было лишь только Двое, а всех было немало, однако все были по одному, ведь иначе ни о чем бы не спрашивали. Это не было их тайной, это было то, чего не объяснишь, да и не нужно.

Это через какое-то время происходит со всеми. Она сидела в парке на скамейке и мечтала. Мечты были неясные, размытые, Одиночество поселилось в них. Она привычно мирилась с ним и даже не заметила, как на другом краю скамейки материализовался Он. Он был далеко и Он был там же где и Она. Ветерок и брызги дождя были на двоих, на двоих было и Одиночество. А позже Он поглядел на неё и глазки его сказали: "Ты красивая". "Тогда возьми мою ладошку к себе," - ответили её глазки.
Её ладошка-ледышка была в его горячей ладони и с большой скоростью согрелась, а Одиночеству вдруг стало холодно.
Позже они сидели на кухне Его или Её, не главное, пили чай и смотрели лишь друг на друга, не замечая, как Одиночество украдкой пробирается к двери.
Нарушили молчание Его глазки.
- Я хочу подарить тебе Глубокое чувство!
- Я купаюсь в ней! - ответили Её глазки.
- Ты чудо, - Её ладошки утонули в Его протянутых навстречу руках.
- Ты нежнось, - Её трепетные пальчики шевельнулись в Его крепких и ласковых ладонях.
Вот и всё. Что? Ну, не абсолютно всё...
- Наконец мы нашлись! - прошептали, встретившись, их губы.